Пржевальскому не удалось приблизиться «на меткий выстрел» ни к одной дикой лошади, но череп ее и шкуру он все-таки добыл. Их подарил ему А. К. Тиханов, начальник Зайсанского поста. А к Тиханову шкура попала от киргизов-охотников, промышлявших в Центральной Джунгарии.
Днем дикие лошади обычно держатся в глухих, пустынных местах, а ночью, чутко принюхиваясь и тревожно всхрапывая, выходят на пастбища и водопои. Ходят гуськом друг за другом по протоптанным ими же тропинкам. Кочуют обычно небольшими стадами, от пяти до двадцати лошадей. Водит косяк старый жеребец. Он очень смел и дик, но предан своему косяку.
К началу нашего века лишь три дикие лошади (две кобылы и жеребец) были благополучно доставлены в Европу: в Асканию-Нова, в имение Фридриха Фальц-Фаина. Они паслись в просторных загонах в украинской степи, вызывая зависть всех владельцев зоопарков.
В конце концов герцог Бедфорд уговорил Карла Гагенбека, известного ловца зверей, поймать диких лошадей для основанного Бедфордом парка Воберн-Аббей, в котором жили редкостные животные.
Посланные Гагенбеком люди привезли в Гамбург 28 жеребят диких лошадей. Они, по существу, были последними, которых удалось привезти из Монголии. От некоторых из них произошли те лошади Пржевальского, которые живут сейчас в зоопарках, всего мира. На воле, в Центральной Азии, почти не осталось диких лошадей. Несколько десятков их доживают свой век в пустыне Гоби, в Монголии и в соседних районах Китая. Несмотря на запрещение охотиться на диких лошадей, пишет профессор В. Г. Гептнер, они обречены, вероятно, на скорую гибель.
Дикие ослы и зебры
У зебр отличие от лошадей ясное: четкие черные полосы. V ослов таких ярких знаков нет, но знаменитые длинные уши и хвост с кисточкой на конце представляют осла достаточно хорошо. Кроме того, тот, у кого останутся еще сомнения – осел перед ним или лошадь, – может взглянуть на задние ноги животного. Если на их внутренней стороне нет каштанов, то это осел. У лошади каштаны на всех четырех ногах. Каштаны – рудименты, очевидно, каких-то кожных желез: округлые, безволосые бляшки сморщенной, словно запекшейся, кожи.
Что касается ушей, то по-настоящему длинные они только у африканского дикого осла, родоначальника ослов домашних. У него и крик похож на неблагозвучный рев домашнего осла. Азиатский дикий осел кричит иначе, и уши у него короче.
Африканские дикие ослы крупнее азиатских (иногда называют их серыми, а азиатских – желтыми).
Живут в таких бесплодных глинистых и каменистых полупустынях Южной Нубии и Сомали (и в ближайших районах Восточной Африки), что просто удивительно, чем сыты бывают!
Мимозы, разные жесткие и колючие травы, которые ни один копытный зверь не стал бы есть, кормят этих длинноухих спартанцев.
Последняя дикая лошадь! Немногие, по-видимому, лошади Пржевальского уцелели еще в степях и предгорьях Монголии.
Азиатские ослы также нетребовательны к еде и питью (пьют даже соленую воду!), и одно время, в III тысячелетии до нашей эры, древний народ Нижней Месопотамии – шумеры – приручили этих ослов, возили на них грузы. Но потом одомашненные лошади, более пригодные для этой роли, вытеснили ослов из сферы, так сказать, труда, оставив за ними лишь сферу гастрономическую: все века, с древности и по наши дни, мясо диких ослов считается весьма вкусным (римляне его особенно ценили).
По этой и другим причинам азиатский дикий осел всюду редок, почти истреблен, хотя территория, на которой он жил и местами еще живет, очень обширна: полупустыни и пустыни, равнинные и горные, от Северной Аравии, Сирии до Монголии и Тибета. В Монголии и Средней Азии дикого осла называют куланом или джегетеем, в Тибете – киангом, в Иране и Передней Азии с древности его имя – онагр. Впрочем, разница здесь не только в названиях: они обозначают три разных подвида диких ослов. Кианг самый крупный, темный и высокогорный: по кручам и склонам ущелий кианги лазают не хуже диких коз. Онагр мельче кулана и кианга и светлее их.
Дикий африканский осел – родоначальник всех ишаков мира.
Когда-то табуны куланов скакали по степному раздолью Украины, Крыма и Закавказья. В прошлом веке много было диких ослов в Казахстане, Узбекистане, Туркмении. Но ряды их быстро поредели, и теперь сохранились у нас куланы, как полагают, лишь семьсот голов, только на юге Туркмении, в основном в Бадхызском заповеднике. В 1953 году акклиматизировали куланов на острове Барса-Кельмес в Аральском море.
Дикий осел кулан – одно из самых быстрых (если не самое быстрое!) копытных животных: напуганные, скачут их табуны с резвостью, которую не каждая скаковая лошадь способна показать, – 70 километров в час!
Первое упоминание о зебрах в античной литературе появилось во II веке нашей эры, когда историк Кассиус Дио писал о «лошадях солнца, которые напоминают тигра».
Разные исследователи описали много видов зебр, но современная систематика признает наиболее реальными из них четыре: квагга, обычная зебра равнин, горная зебра и зебра Греви.
Квагга внешним видом спереди вроде бы зебра, а сзади – лошадь, потому что полосы у нее были только на голове, шее, и менее ясные на холке. Вся задняя часть туловища, от холки и до хвоста, без полос, однотонно бурая или песочно-бурая. Ноги и хвост белые.
Многотысячные стада этих забавных полузебр до того как европейцы появились в Африке, кочевали в бескрайних степях, простиравшихся от мыса Доброй Надежды до реки Оранжевой и дальше к, северу почти до самого Лимпопо. Квагги (как и зебры сейчас) обычно паслись в компании с белохвостыми гну и страусами. Страусы лучше видят, а квагги и гну – чуют. Отличное получалось сочетание: львов и людей объединенные таким образом животные замечали скорее, чем в стадах, в которых соблюдается видовая сегрегация.
Но и дружеский альянс с гну и страусами не спас квагг от гибели. Бурам, голландским поселенцам в Южной Африке, потребовались шкуры для бурдюков: в них хранили зерно. А мясом квагг голландцы кормили негров, которых заставляли обрабатывать свои поля. Говорят, что вначале квагг было так много, что бурам не хватало свинца, чтобы в них стрелять. Из трупов они вырезали пули, заряжали ими ружья и снова палили в беззащитных животных, которые не успевали далеко разбежаться.
В результате через семьдесят лет после приобщения к науке квагги уже стали достоянием палеонтологических музеев: две последние квагги в Капской провинции были убиты на горе Тигерберг в 1850 году. В Оранжевой Республике несколько животных в глуши полупустынных степей дожили до рокового 1878 года, когда последние дикие квагги навсегда расстались с жизнью.
Еще лет за сто до этих трагических событий шестнадцать квагг привезли в Европу. Квагга, которая двадцать лет пробыла пленницей Лондонского зоопарка, дожила даже до времен Дагера и была сфотографирована четыре раза. Это единственные фотографии единственной сфотографированной в живом виде квагги!
Но и лондонская квагга не была последней в своем роде. Последней была амстердамская. К тому времени ни у кого уже не осталось сомнения, что эта квагга последняя, В Африке ни одной, в Европе их тоже не было. Полосатая лошадь в зоологическом саду Амстердама меланхолически доживала свой век, а натуралисты и те люди, для которых бурдюки не олицетворяют лучших ценностей мира, в бессильном отчаянии смирились с мыслью, что будущие поколения людей никогда уже не увидят этих прекрасных животных, что через год, через два наступит смерть вида и эволюционные ресурсы нашей планеты понесут еще одну значительную потерю.
Это случилось 12 августа 1882 года: последняя на земле квагга, старая кобыла, умерла.